ще больше проблем с ненадежными диагнозами и некачественными лекарствами
В ОДНОМучебнике это называлось психофармакологической революцией, согласно которой мы можем облегчить или вылечить 80-90% людей с тяжелой депрессией, и в нем утверждалось, что пациенты с шизофренией могут настолько контролировать свои симптомы или даже излечиваться, что их не нужно госпитализировать.18:232 Эти утверждения прямо противоречат фактическим данным. Лекарства не могут вылечить депрессию или шизофрению, и если мы будем ждать достаточно долго, большинству пациентов, в том числе с тяжелой депрессией или шизофренией, станет лучше, что не является лекарственным эффектом.
В этом учебнике утверждалось, без каких-либо ссылок, что исследования Лондонской школы экономики показывают, что предлагать обществу лечение психических расстройств — действительно выгодный бизнес.18:288 Поскольку лечение всегда означает медикаментозное лечение — когда психиатры не говорят иначе, — утверждение ложно. Все наоборот. Чем меньше мы употребляем психиатрических препаратов, тем больше экономия для общества и тем больше людей смогут работать и вносить свой вклад в развитие общества.5:8,119:24
Кроме этого, в учебниках не упоминались экономические аспекты рекомендуемых ими методов лечения. Цены на лекарства меняются, но не было ни единого замечания о том, что следует предпочесть непатентные лекарства, потому что они значительно дешевле запатентованных и ничуть не хуже этих. Повествование о психиатрии было противоположным тому, каким оно должно было быть. Нам рассказывают о новых препаратах, которые являются “современными”, препаратами второго или третьего поколения. Некоторые из наиболее широко используемых лекарств также являются одними из худших с точки зрения причиняемого ими вреда, например, оланзапин, пароксетин и алпразолам.
Это не имеет ничего общего с доказательной медициной, но имеет прямое отношение к коррупции науки и психиатрических лидеров.7,8533 Психиатрия продалась фармацевтической промышленности. Психиатры собирают с производителей лекарств больше денег, чем врачи любой другой специальности,209 639, и те, кто принимает больше всего, чаще всего назначают детям лекарства от психозов.639 Психиатры также “получают образование” благодаря гостеприимству индустрии чаще, чем врачи любой другой специальности.209 640
Компания Lundbeck запатентовала активную половину циталопрама (Celexa или Cipramil) до истечения срока действия патента и назвала обновленный препарат эсциталопрам (Cipralex или Lexapro), который она выпустила в 2002 году. Когда я проверил цены в Дании в 2009 году, восстановленный препарат стоил в 19 раз дороже суточной дозы оригинального препарата.6:224 Эта огромная разница в цене должна была удержать врачей от использования эсциталопрама, но этого не произошло. Его продажи в денежном выражении были в шесть раз выше, чем продажи циталопрама. Я подсчитал, что если бы все пациенты получали самый дешевый циталопрам вместо эсциталопрама или других СИОЗС, датские налогоплательщики могли бы сэкономить около 30 миллионов евро в год, или 87% от общей суммы, потраченной на СИОЗС.
Коррупция, как со стороны науки (см. Главу 8, часть тринадцатую), так и со стороны врачей, стояла за этим пренебрежением к общественному кошельку. Психиатр живо описал, что, когда Лундбек запустил эсциталопрам в 2002 году, большинство датских психиатров (в Дании насчитывается более тысячи психиатров) были приглашены на приятную встречу в Париже: “С дорогими лекторами — конечно, из собственной «конюшни» Лундбека, — роскошный отель и изысканная еда. Так называемая поездка к шлюхе. Под влиянием? Нет, конечно, нет, на врача не влияют, верно?”641
В учебниках утверждалось, без каких-либо надежных доказательств, что раннее выявление и медикаментозное вмешательство очень важны для прогноза, например, при психозах, депрессии и СДВГ. Это неверно.
Глава о психофармакологии, написанная тремя профессорами психиатрии — Андерсом Финк-Дженсеном, Полом Видебеком и Эриком Симонсеном, прославляла наркотики.17:645 Они утверждали, что знания о функциях мозга резко возросли за последние полвека; что наше понимание механизмов действия лекарств укрепилось; что были разработаны новые лекарства с меньшим вредом и лучшим эффектом; и что нет никаких сомнений в том, что это привело к значительному росту знаний о функциях мозга. внес решающий вклад в улучшение психиатрического лечения на благо пациентов и их родственников.
Все это было неправильно. Психиатры переворачивают факты с ног на голову в угоду своим собственным интересам, которые совпадают с интересами фармацевтической промышленности.
В исследовании 2007 года, посвященном опросу заведующих кафедрами медицины и психиатрии министерства США, сообщалось, что 67% из них получили “дискреционные средства” от промышленности в течение последнего года.7,642 Это, вероятно, заниженная оценка, поскольку опрос не был анонимным. Пожертвования заведующим кафедрами и другим лицам, принимающим решения, иногда называют неограниченными образовательными грантами, что является эвфемизмом для обозначения коррупции, поскольку индустрия просто так свои деньги не раздает. Это ограниченные гранты для необразованных людей, поскольку их цель — купить врачей.643
Три профессора продолжали восхвалять лекарства.17:650 Они написали, что несоблюдение требований является наихудшим при психозах, что приводит к отсутствию выздоровления, рецидивам и повторной госпитализации, и что пациенты должны понимать, что болезни будут иметь последствия для здоровья и социальные последствия, если не будет проводиться лечение.
Все наоборот. Очень рационально, когда некоторые пациенты отказываются принимать токсичные препараты, которые не оказывают значимого благотворного воздействия; которые, вероятно, нанесут им необратимый вред; и которые могут даже убить их. Но в бредовом мире психиатров проблема в этих пациентах, а не в наркотиках, которые они используют.
Одна книга отличалась от других тем, что в ней признавалось. С самого начала, в первой главе 1065-страничного учебника, психолог и психиатр отметили, что важно противодействовать одностороннему редукционизму, к которому привела нейропсихиатрия.17:58 Они сказали, что диагнозы не имеют большой достоверности и не имеют прямых последствий для лечения и для пациентов; что существует эпидемия диагнозов, которые живут своей собственной жизнью; и что психиатрия не была признана эффективной. достаточно осторожно относятся к последствиям множества ложноположительных диагнозов.
Они процитировали интересную статью Джерома Уэйкфилда.644 Его основная мысль заключается в том, что переход к основанным на симптомах, операционализированным диагностическим критериям в DSM-III и последующих изданиях руководства не учитывал контекст, в котором проявляются симптомы, что привело к колоссальной гипердиагностике — ложноположительным диагнозам — психических расстройств, потому что симптомы часто являются нормальной реакцией на стрессовую ситуацию.
Уэйкфилд отметил, приводя примеры, что врачи использовали контекст в течение примерно 2500 лет, чтобы отличать такие состояния, как депрессия, от обычной печали, но теперь этого больше нет. Он упомянул, что критерии DSM-IV для первичной бессонницы не учитывают одну из самых распространенных немедицинских причин трудностей со сном — шумную обстановку.
Уэйкфилд считал, что эта проблема имеет актуальность, поскольку критерии DSM, основанные на симптомах, часто применяются в исследованиях и инструментах скрининга вне клинического контекста и непрофессионалами.
Он отметил с примерами, что недостатки в диагностических критериях, которые непрофессионалы могут распознать сразу, остаются без внимания и что использование контрольных списков симптомов позволяет поставить диагноз многим людям, которые не идентифицируют себя как страдающие расстройством, а часто и не являются таковыми. Уэйкфилд упомянул коллегу, который наблюдал безработного в депрессии и предложил лечение, после чего пациент возмущенно сказал: “Мне не нужны лекарства; мне нужна работа”.
Уэйкфилд отметил, что симптоматические критерии не могут диагностировать лежащую в основе дисфункцию. Например, расстройство адаптации оценивается частично по тому, есть ли “выраженный дистресс, превышающий то, что можно было бы ожидать от воздействия стрессора”, но если “то, что можно было бы ожидать” истолковывается в статистическом смысле, то этот критерий потенциально патологизирует верхний диапазон нормальных вариаций.
Уэйкфилд задался вопросом, почему эксперты-психиатры, стоявшие за пересмотром DSM, систематически не искали контрпримеры к предложенным критериям, которые могли бы привести к ложноположительным диагнозам.
Именно это я сделал в своих двух книгах о психиатрии.7,8 Ранее я упоминал, что одной из моих коллег, датскому режиссеру Анахи Тесте Педерсен, поставили ошибочный диагноз «шизотипия», когда она переживала тяжелый развод.8 Ей никогда не следовало ставить психиатрический диагноз или лечиться наркотиками.
Поскольку я подозревал, что это сомнительная концепция, я поискал ее в Интернете и нашел тест на шизотипическое расстройство личности.8: 145,645 В разных источниках оно определяется по-разному, но тест довольно хорошо отражает критерии на веб-сайте клиники Майо, где отмечается, что симптомы соответствуют DSM.646 Вы должны ответить «правда» или «ложь», «да» или «нет» на девять вопросов.
“Неверные интерпретации событий, такие как ощущение, что что-то, что на самом деле безвредно или безобидно, имеет прямое личное значение”. Это расплывчатый вопрос, и многие люди неправильно интерпретируют события, особенно психиатры, или принимают их на свой счет.
“Странные верования или магическое мышление, несовместимое с культурными нормами”. Когда психиатр не согласен с “культурными нормами” в отношении профилактического лечения шизотипии, как рекомендовано в учебнике,18:106 , является ли он тогда ненормальным? А как насчет чудовищных передозировок, которые в некоторых местах также являются “культурной нормой”? Похоже, что те из персонала, кто протестует, нормальны, но в соответствии с этим вопросом их сочли бы ненормальными.
“Необычное восприятие, включая иллюзии”. В своих книгах, включая эту, я привел доказательства того, что большинству психиатров пришлось бы ответить утвердительно на этот вопрос. Просто подумайте об иллюзии, называемой химическим дисбалансом.
“Странные модели мышления и речи”. Большинство психиатров проявляют странное мышление по поводу химического дисбаланса и многих других проблем, и они полностью отрицают то, что другие люди видят ясно, включая их собственных пациентов, например, что психиатрические препараты приносят больше вреда, чем пользы.
“Подозрительные или параноидальные мысли, такие как вера в то, что кто-то стремится до вас добраться”. Если вы содержитесь в психиатрическом отделении, такая реакция нормальна и понятна. Персонал, несомненно, стремится “достать вас”, а именно насильно лечить вас таблетками от психоза против вашей воли. Когда лидеры психиатрии используют в отношении своих критиков такие термины, как “антипсихиатрия” и “заговор”, означает ли это “да” на этот вопрос?
“Плоские эмоции, кажущиеся отчужденными и изолированными”. Вот что психиатрические препараты делают с людьми. Если бы они изначально были нормальными, психиатры позаботились бы о том, чтобы это не продлилось долго.
“Странное, эксцентричное или необычное поведение или внешность”. Одно из определений безумия — это делать одно и то же снова и снова, ожидая другого результата, что психиатры постоянно делают со своими лекарствами. Я бы назвал это странным, эксцентричным и своеобразным поведением.
“Отсутствие близких друзей или доверенных лиц, кроме родственников”. Вот что психиатрические препараты делают с людьми, особенно таблетки от психоза; изолируют людей и делают из них зомби.
“Чрезмерная социальная тревожность, которая не уменьшается при знакомстве”. Если вас содержат в психиатрическом отделении, такая реакция нормальна и понятна.
Многие, возможно, даже большинство психиатров дали бы положительный результат теста. Что менее забавно, так это то, что тест предоставляет циркулярные доказательства, потому что нормальные пациенты могут дать положительный результат теста после того, как с ними бесчеловечно обращались психиатры.
Когда я обсуждаю состояние психиатрии с критически настроенными психиатрами, психологами и фармацевтами, с которыми я сотрудничаю, они иногда спрашивают: “Кто самый сумасшедший, психиатры или их пациенты?” Оксфордский словарь определяет бред как “Своеобразное убеждение или впечатление, сохраняющееся, несмотря на то, что ему противоречит реальность или рациональные аргументы, обычно как симптом психического расстройства”. Согласно этому, самые громкие ведущие психиатры страдают от бредовых идей.
Однажды меня пригласили проследить за обходом главного психиатра в закрытом отделении.8:68 Мы поговорили с несколькими пациентами, и один из них показался мне нормальным и разумным, но, к моему большому удивлению, психиатр спросил меня, вижу ли я, что он бредит. Поскольку я не мог, он объяснил, что пациент бредил, потому что он порылся в Интернете и узнал, что таблетки от психоза опасны. Я ответил, что они действительно опасны и что нет ничего бредового в том, чтобы верить в это. Я был настолько ошеломлен, что больше ничего не сказал. Этот психиатр был не кем попало. Он занимал высокий пост в Датской психиатрической ассоциации.
В другой раз я позвонил в психиатрическое отделение, пользующееся дурной репутацией из-за пациентов, которых психиатры убивали там своими наркотиками, включая Луизу.234 Мне позвонил отчаявшийся пациент, находящийся в тяжелом состоянии, но я не смог дозвониться до психиатра, хотя я был коллегой и это было в обычное рабочее время. Меня перевели к старшей медсестре, которая сказала мне не вмешиваться, потому что пациент бредил. Когда я спросил ее, каким образом, она сказала, что узнала, что таблетки от психоза опасны. Я спросил ее, знает ли она, с кем разговаривает. О да, она знала обо мне.
Психиатрия характеризуется таким безумием. Люди, считающиеся здравомыслящими, например, широкая общественность, не разделяют заблуждений психиатров, но они упорно поддерживают их, даже когда самая надежная наука ясно показала, что их убеждения ошибочны. Когда я указываю им на это, они не испытывают ни стыда, ни сожалений.
